Наряду с фамилиями Крымуковых, Куважуковых, Макоевых, в литературе Тхашоковы отнесены к числу тех, для которых “характерно отсутствие в ней какой бы то ни было материальной взаимопомощи, но сохранение экзогамии и обязанности кровомщения”. Эти слова принадлежат известному советскому этнографу М.О.Косвену. Ссылаясь на сообщение А.И.Першица, он писал: “В с.Каменномостском фамилии Макоевых, Крымуковых, Куважуковых и Тхашоковых составляют л1ыбын (потомство одного мужчины) и могут называться Тхашоковыми, так как происходят от Тхашоки и его трех сыновей: Макоя, Крымука и Куважука”. Впервые высказывая подобное мнение, А.И.Першиц руководствовался преданием и подвергать сомнению возможность родственных связей между этими фамилиями (соблюдения экзогамии) не имел оснований. Вместе с тем следует подчеркнуть, что, как свидетельствуют документы, фамилия по имени отца — Тхашоков — значительно позднее возникла, чем фамилии по именам трех его сыновей — в 80-х гг. XIX в. О том, что послужило поводом к появлению новой фамилии, предание гласит следующее. Двоюродный брат житель с.Кармова “общественно-доверенного” Адамея Макоева — Херли Макоев, оскорбленный односельчанином, убил обидчика, за что был арестован и доставлен в г.Владикавказ. Адамея Макоева попросили поручиться за него. Однако по обычаям того времени, достижение цели было невозможно из-за одинаковой фамилии. В этой ситуации Адамей принимает неординарное решение: взять себе новую фамилию — Тхашоков (Тхьэщ1экъу), по-видимому, по имени одного из своих предков. То, что предание имело под собой реальную основу, подтверждается и фактом перемены фамилии. Так, в прошении Шолоха Альмова от 3 августа 1886 г. среди других свидетелей назван и “Адамей Макоов, он же Тхашоков”. Это значит, что новая фамилия еще некоторое время соседствовала со старой. Нелишне отметить и то, что потомки Тхашокова в обиходе и по сей день называют себя адамеями. И еще. В протоколе дознания от 5 июля 1884 г. зафиксирован “понятой с.Кармова Адамей Макоов”, в другом же прошении в суд в качестве поверенного жителя селения Хажиберама Шалова в 1887 г. он же официально подписывается: “Адамей Тхашоков”, т.е. не поминает старой фамилии. Выше отмечалось, что нашелся повод для перемены фамилии. Следовательно, могла быть и причина. Обращает на себя внимание тот факт, что фамилию Тхашоков, судя по более поздним спискам, стали носить не только потомки самого Адамея, но и другие близкие родственники. И среди них — потомки Хасина Макоова (в частности, Курман-Али Тхашоков). А в числе жителей аула Хагундокова за 1864 г. упоминается уздень Хасин Макоов. Следовательно, причиной смены фамилии могло стать сословное положение ее носителей (остальные Макоовы в списках показаны временнообязанными крестьянами). Кстати, говоря о родственных связях Адамея Макоова с Крымуковыми и Куважуковыми, нелишне также заметить, что ни на кого из представителей последних новая фамилия не распространилась.

Однако вышеизложенным не раскрыта тайна предания о братстве этих фамилий. За ее разгадкой, на наш взгляд, следует обратиться к “Запискам о Черкесии” Хан-Гирея. Указывая на причины установленного к 30-м гг. XIX в. в абадзехском, шапсугском и натухажском племенах “народного правления”, он писал, что вольным земледельцам “для достижения независимости или вольного состояния и ниспровержения власти господствующего класса ... необходимо было размножить число свое. Эта необходимость, вероятно, родила у них обычный устав соприсяжного собратства”. Сущность “собратства” заключалась в следующем. Человек, перешедший “к ним из другого племени по каким бы то ни было обстоятельствам, какого бы он ни был рода и звания, с семейством или без семейства, должно принимать в сочлены того рода, к которому беглый явится”. При этом беглый давал установленную присягу быть верным новому обществу и исполнять основные того рода, или фамилии, условия”. Хан-Гирей не пишет о том, когда возник устав собратства, куда принимались также отдельные дворянские фамилии, и кто были его основателями, но отмечает, что эти “племена с восторгом упоминают о некоторых из своих сочленов, отличавших себя различными неистовствами от толпы черни ...” и добавляет, что “обычный этот устав со-присяжного собратства был гробом власти высшего класса во всей Закубанской Черкесии”. Одним словом, эти соприсяжники, или союзники, соединялись между собою “узами родства, утверждаемого по их обычаям”. К обычаям такого собратства восходит, надо полагать, предание о братстве фамилий Куважуковых, Крымуковых и Макоевых. Отсюда уже нетрудно объяснить тот факт, что никто из членов данных фамилий в настоящее время не знает, в каких именно кровнородственных отношениях они между собой находятся, кроме тех, о которых повествуется в предании. И это понятно: таковых просто нет! Однако узы, связавшие однажды различные фамилии родством не по крови, а родством социальной организации, были. Настолько сильны, что в памяти потомства до наших дней не стерлись основные их черты. Среди соприсяжников вольных земледельцев Хан-Гирей упоминает фамилии: Куфеше (несколько напоминает имя типа Гуф1эж, и производные: Гуф1эжыкъуэ — Куважуков), Пцаше-р (вероятно, Дзасэжь—Дзасежев), Меко-р (может быть, Мэкъуауэ—Макоев?), Шнахо-р. (Шнахо — Шинахов?) Аббде-р (Абидов?) и др.

“Кабардинские фамилии: истоки и судьбы”
С.Н. Бейтуганов