Итак, можно считать установленным, что к 1847 г. у Кодзоковых был, как в то время говорили, аул своего имени, и, вероятно, в аул имени своего отца направился в 1839 г. Кодзоков из Пятигорска. А тот факт, что Кодзоковы в одних документах зафиксированы как жители аула Кармова, говорит лишь о том, что оба аула — Кармова и Кодзокова, равно аулы Абезыванова и Аджиева, — находились в районе нынешнего Пятигорска так близко, что часто между ними не делалось различий.
Владельцем аула Кармова был упомянутый Мустафа Кармов. Его сын, Каэыльбек Кармов, известный в кругу офицеров Кабарды своей последовательной прорусской ориентацией, Магомет Кодзоков и Шора Ногмов не случайно одновременно, в 1830 г., вступили в лейб-гвардии Кавказско-Горский полуэскадрон. Этим фактом объясняется и многое в доброжелательных отношениях Дмитрия Кодзокова к своему старшему современнику Шоре Ногмову и его сыну Эрустану.
     Как отмечено, Магомет Кодзоков жил в ауле Абукова, но когда он туда переселился? Чтобы ответить на вопрос, надо проследить историю самого аула. В переписи населения Кабарды 1826 г. не значится аул Абукова, но в ауле князя Мисоста Атажукина, находившемся на реке Малке, проживало одно семейство узденя 2-й степени Хажи-Солемана Абукова, не имевшее ни крепостных, ни вольноотпущенников. Среди членов семейства Абуковых есть его племянник, будущий владелец будущего аула Атажуко, сын Мусы Абукова. Ему исполнялся 31 год. Когда Атажуко получил право основать свой аул неизвестно, но это произошло позднее 1839 г. (…) в октябре того же года (1825 – примеч.) произошло крупное восстание, за которым последовали неизбежные переселения жителей из аула в аул. По-видимому, в это время или намного позднее Кодзоковы могли оказаться в а. Тамбиева, о чем писал Мисост Абаев. В 1844 г. а. Хатажука Абукова находился «на левом берегу реки Баксана выше укрепления Баксанского». В тот же период, предположительно в его же окрестностях, находился аул другого Абукова — прапорщика Магомета. Во второй половине 40-х годов аул Абукова находился также на Баксане. (…) Однако для Абукова было сделано исключение, учитывая его преданность России и заслуги. (…) Просьба Абукова была удовлетворена, и он получил участок земли «между станицей Боргустанской и постом Хахондуковским». Ему разрешили переселиться «с его родственниками, холопьями, вольноотпущенниками его и теми из вольных, кто с давних лет проживают в его ауле, остались от бежавших или умерших без наследников и не принадлежащих никому из владельцев, проживающих в Кабарде»
     Кодзоковы, возможно находились в родственных отношениях с Абуковыми. Дмитрий Кодзоков писал А.С.Хомякову в 1839 году: «Надо сказать, что я как старший в роде могу взять титул Бекмурзин и называться Абуковым. Ибо предок был Абук». Что, однако, нельзя на этом основании категорично утверждать, что Абук, о котором говорил Кодзоков, и Абуковы - один и тот же род Абуковых. Корнет Кодзоков вышел в отставку в 1846 г., а не в 1848 г., как пишет Т. X. Кумыков. Из штаба войск Кавказской линии и Черноморья 12 октября 1846 г. поступил запрос на имя начальника Центра Кавказской линии. «Немедленно отправить в штаб г. главнокомандующего формулярный список о службе спущенного из Горского казачьего полка в дом свой корнета Магомета Кодзокова». Вместе с тем сообщалось, что он «в числе других представлен к награде».
     Отставка Кодзокова и его соратников по лейб-гвардии имеет свою предысторию. 11 мая 1846 г. временно командующий войсками на Кавказской линии и Черноморья генерал-лейтенант Завадовский сообщил начальнику Центра Кавказской линии: «Вследствие представления наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска и согласно разрешению г. главнокомандующего, я вместе с сим представил генерал-лейтенанту Николаеву спустить в дом свой прикомандированного к Горскому казачьему полку корнета Магомета Кодзокова, так как он на основании Высочайшего повеления, состоявшегося 6 сентября 1844 года, и не неся в линейном войске службы, имеет право на получения жалованья.
     Сообщая об этом Вашему Сиятельству, для сведения присовокупляю, что генерал-лейтенанту Николаеву предложено отправить к Вам: формулярный список о службе означенного офицера, аттестат об окончательном удовлетворении его жалованием и другие письменные об нем сведения». На бумаге имеется надпись: «объявить об этом корнету Кодзокову».
Высочайшее повеление императора распространялось на тех офицеров, которые ранее служили в лейб-гвардии Кавказско-Горском полуэскадроне и впоследствии прикомандированных к полкам Линейного казачьего войска. Они увольнялись «в дома свои, как оказавшихся для службы бесполезными, и по увольнению тому, что они и без службы в войске, на основании Высочайшего повеления, состоявшегося 6 сентября 1844-го года, имеют право на получение жалованья в домах». В числе таким путем уволенных и штабс-ротмистр Казильбек Кармов.
     Изложенное свидетельствует, что Магомет Кодзоков вышел в отставку в 1846 г. Выйдя в отставку, он некоторое время проживал на Малке, в ауле, который носил его имя. Затем переселился в аул Абукова, который незадолго перед этим переселился на Куму, недалеко от Кисловодской крепости. По сведениям, собранным не позднее 1849 г., Кодзоков «на службе не состоит, а жительство имеет в Кисловодском кордоне в ауле майора Абукова»-3. В аналогичных списках офицеров» которым выдавалось жалованье, составлявшихся ранее, относительно местожительства Кодзокова обыкновенно указывалось: «жительство имеет в Большой Кабарде». 06 этом говорит указанная запись. В ней зачеркнуты слова: «Большой Кабарде» и сделана сверху надпись: «Кисловодском кордоне», т. е. указывалось новое место жительства Кодзокова.
     О военной службе Магомета Кодзокова имеются лишь отрывочные сведения. Можно утверждать, что, оказавшись в Санкт-Петербурге и ознакомившись со столичными порядками, он стремился приобщить своих родственников к русской культуре. Это видно из предписания Вельяминова Горихвостову от 28 нюня 1832 г.: «Лейб-гвардии Кавказско-Горского полуэскадрона юнкер Магомет Коэухов, будучи из числа назначенных к возвращению на Кавказ, просит, дабы сын родного его брата Идриса, Харун, был прислан в Санкт-Петербург к помещению в корпус для воспитания вместе с командою, имеющею прибыть для смены одной половины нижних чинов полуэскадрона той лошади, которая должна быть приведена собственно для Козухова»24. О дальнейшей судьбе Харуна упоминается в письмах Дмитрия Кодзокова. Эфенди Хаджи Идрис и Харун были постоянными советниками и спутниками Дмитрия в его поездках по аулам Кабарды.
     В послужном списке Кодзокова дана его краткая характеристика: «В экспедициях против горцев — с 1822 г. В лейб-гвардии Кавказско-Горском полуэскадроне — оруженосец с 1830 г. Награжден золотой медалью «За храбрость» и серебряной медалью «За взятие Варшавы». Корнет Кодзоков в 1840 г. прикомандирован к Владикавказскому казачьему полку. Бригадный командир Малороссийского и Владикавказского казачьих полков 21 марта 1840 г. сообщал генерал-майору Пирятинскому: «С разрешения господина командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории состоящего по кавалерии Корнета Козукова я прикомандировал к Владикавказскому казачьему полку, согласно его желанию. Уведомляя о том Ваше Превосходительство вследствие представления вашего к Его Превосходительству Павлу Христофоровичу (Граббе) от 7 генваря, № 5, покорно прошу корнета Козукова отправить во Владикавказский казачий полк». Выясняется, что Магомет Кодзоков переведен по представлению Пирятинского, к которому он, должно быть, обратился с подобной просьбой. Кодзоков не торопился к месту назначения. Поэтому майор Круковский 28 марта 1841 г. просил выслать в полк корнета Кодзокова «для употребления на службу».